11 иностранных фотографов, снимавших Россию в 1990-е / Skillbox Media

Содержание:

• Андраш Банкути
• Андраш Фекетэ
• Энтони Сво
• Томас Дворжак
• Стэнли Грин
• Джейсон Ашкенази
• Ханс-Юрген Буркард
• Уильям Брумфилд
• Дебора Тубервилл
• Хайди Брэднер
• Хайди Холлинджер

Андраш Банкути

Во вселенной Гарри Поттера Андраша, или Андрея, Банкути можно было бы назвать полукровкой. Этот известный венгерский фотожурналист и редактор имеет русские корни по материнской линии. Его родители, будучи студентами, встретились в Ленинграде, а вскоре после этого семья молодых специалистов переехала в Будапешт, где и родился Андраш. Русский язык стал для него вторым родным, а иногда, после летних каникул в русской деревне, и первым. Таким образом, его уникальное культурное наследие и двуязычие обогатили его жизненный опыт и профессиональную карьеру.

Банкути начал свою карьеру в изданиях социалистической Венгрии в конце 1970-х годов. В 1990-е годы, когда стране требовалось освещение изменений, его фотографии публиковались в таких авторитетных международных изданиях, как The New York Times. Карьера Банкути напоминает историю Игоря Гаврилова в России: политические системы приходят и уходят, но фотожурналисты, способные в одном кадре передать суть событий, показать контрасты между бедностью и богатством, а также запечатлеть политические конфликты, остаются востребованными. Умение передать атмосферу места, свет и магнетизм момента делает их работу незаменимой в любой эпохе.

Как и Гаврилов, Банкути был не только выдающимся фотографом с уникальным взглядом, но и ценным сотрудником фотослужбы крупного национального издания. В 1990-е годы он входил в группу президентских фотографов Венгрии и уже тогда совершал поездки в Россию во время официальных визитов. Работы Банкути в Москве и других регионах в 1990-е годы демонстрируют, как фотография может отражать дух времени, при этом стилистически опираясь на элементы предыдущих периодов и сохраняя в себе изобразительный «генокод» нескольких эпох. Его творчество иллюстрирует синтез различных художественных направлений, что делает его работы актуальными и сегодня.

Андраш Фекетэ

Андраш, как и его старший коллега, в детстве проводил летние каникулы в России у бабушки. В конце 1990-х годов он принял решение оставить карьеру антрополога и лингвиста, чтобы посвятить себя фотографии. Его прекрасное владение русским языком и глубокое знание местных традиций открыли перед молодым, обаятельным венгром множество возможностей. Он, вероятно, стал первым, кто совершил поездку на поезде через всю Россию с запада на восток, создав чёрно-белые путевые заметки, которые впоследствии стали популярным трендом в 2000-х. После Андраша этот маршрут проехали такие известные авторы, как датчанин Якоб Соболь и другие фотографы из Польши, Германии и Японии. В то время он был пионером в этом направлении.

Фотография на дороге, представленная Фекетэ, может показаться наивной и простой, но в свое время она произвела настоящий фурор в мире фотографии. За пределами России зарубежные зрители увидели страну не только через призму криминала, что стало распространенным образом в 1990-е годы на страницах европейских и американских изданий. В то время как российская публика была удивлена тем, что смелый иностранец запечатлел моменты, которые не смогли отразить ни один из русских фотографов, включая как ровесников Андраша, так и более опытных коллег. Этот уникальный подход Фекетэ открыл новые горизонты в восприятии российской реальности и стал важным вкладом в развитие документальной фотографии.

Энтони Сво

В начале 1990-х годов Энтони Сво ещё не был обладателем Пулитцеровской премии или награды «Золотой глаз» от World Press Photo, однако его приезд в Москву в качестве фотографа для журнала Time стал значимым событием. Сво прибыл, чтобы документировать войну в Чечне, начавшуюся с введением российских войск в декабре 1994 года. В отличие от многих иностранных коллег, он освещал конфликт с российской стороны, что требовало не только высокой организации работы и политического чутья от его фиксера, но и уникального подхода самого Сво. За внешней холодностью его снимков скрывалось стремление к журналистской объективности. В тот период работа фотографа, который снимал «с другой стороны», часто оказывалась на первых страницах зарубежной прессы быстрее, что подчеркивало важность его уникальной перспективы в освещении конфликта.

Фотографии Тони из России 1990-х годов представляют собой жестокую романтику этого десятилетия, запечатлённую в ярких моментах. Они показывают одинокую жертву бандитской разборки на рассветной московской улице, свидания у моря в Новороссийске и стильных молодых людей с их аксессуарами в Краснодаре. Эти снимки были сделаны в рамках уникального проекта Московского дома фотографии «Россия глазами русских и иностранных фотографов», который позволил увидеть страну через призму различных визуальных историй.

Первая выставка цифровой журналистской фотографии, созданной в России, состоялась благодаря Тони и его персональной экспозиции в «Манеже» в начале 2000-х годов. Эта выставка стала важным событием в мире искусства и медиапроизводства, продемонстрировав уникальные подходы к фотографированию и освещению событий с использованием цифровых технологий. Тони внес значительный вклад в развитие цифровой журналистики, открыв новые горизонты для фотографов и зрителей.

Томас Дворжак

Томас Дворжак является одним из ведущих фотографов современности. Он достиг значительного признания в профессиональном сообществе, заняв пост директора Magnum Photos. Это назначение отражает его выдающийся вклад в мир фотографии и подтверждает его статус в индустрии.

Результаты фотографической деятельности в России в 1990-е годы стали основой безупречной репутации фотожурналиста. Эта репутация укрепилась благодаря критической позиции Дворжака по отношению к российскому государству, что не мешает ему поддерживать дружеские отношения с русскими фотографами и восхищаться богатой русской культурой.

«Пепел Клааса стучит в сердце» отражает сложное отношение композитора Антонина Дворжака к государству, в котором он долгое время жил и работал. Это восприятие напоминает чувства чеха Йозефа Куделки к России. Разрыв с родной страной, ставшей шахматным полем в геополитической игре, становится для него непростимым. В этом контексте Россия воспринимается как виновница многих бедствий. Если для Куделки это личный опыт, то Дворжак переживает родовую травму, связанную с историей своих предков — польских патриотов, которые противостояли царской власти Российской империи и были вынуждены покинуть родину в XIX веке. Эти исторические события формируют их восприятие идентичности и отношения к государственным образованием.

Томас Дворжак стал первым фотографом, который запечатлел историю присоединения российских территорий Кавказа и изменения образа жизни в регионе с точки зрения местных народов. Его работа является значимым примером плюрализма и демократичности СМИ в России 1990-х годов, когда журналисты с критической позицией могли свободно выражать свои взгляды. Это свидетельствует о важности разнообразия мнений в освещении исторических событий и подчеркивает роль фотографии как средства документирования и анализа социальных изменений.

Некоторые обсуждают работу Дворжака и других иностранных фотографов, документировавших критику России 1990-х годов, как проявление слабости нашего государства. Однако это не соответствует действительности. Право на критику — это признак силы, объективности и способности к самоанализу. Из негативных и эмоционально насыщенных материалов можно извлечь важные элементы рациональной критики и использовать их для улучшения ситуации. Такой подход способствует более глубокому пониманию как исторических событий, так и современности, а также помогает выявить проблемы и найти пути их решения.

Стэнли Грин

С момента ухода Стэнли Грина создается впечатление, что вскоре выйдет фильм, основанный на его удивительной биографии, отраженной в книге фотографий «Чёрный паспорт», которую он начал собирать ещё при жизни. Не могу вспомнить, содержится ли в книге эпизод о том, как Грин и его переводчица оказались в плену у полевых командиров в Чечне, но, встречая в московских клубах темнокожего плейбоя, немногие из его собеседников могли предположить, что перед ними стоит военный фотожурналист и бывший активный участник движения «Чёрные пантеры» в Нью-Йорке. История Стэнли Грина — это не только остросюжетные события, но и глубокий взгляд на мир через объектив камеры, который оставил незабвенный след в документальной фотографии.

Между двумя важными этапами своей жизни Стэнли успешно построил карьеру в индустрии моды в Париже, что сделало его участие в модных показах Москвы 1990-х годов естественным шагом. Он воспринимал красоту в сочетании моды и сценического искусства, а также в загадке закулисья, в отличие от своих коллег-журналистов, которые рассматривали русскую моду как лишь атрибут светской жизни новых русских, а не как полноценное искусство. Стэнли Грин стал наставником для московских фешен-фотографов, демонстрируя, что мода — это не только глянцевые снимки в студии, но и увлекательный репортаж о действительности, который не менее интересен, чем постановочные работы. Его подход помог изменить восприятие моды в России, акцентируя внимание на ее глубине и многогранности.

Джейсон Ашкенази

Джейсон Ашкенази долгое время работал в России, документируя различные аспекты жизни. Его творчество охватывает все: от повседневной жизни и портретной съемки до военных конфликтов и уличной фотографии. Для меня Ашкенази символизирует не только образ России 1990-х годов, запечатленный в его работах, но и значительный вклад, который он внес в развитие отечественной фотографии. Его уникальный взгляд и мастерство помогли привлечь внимание к российскому фотомиссии и вдохновили многих фотографов.

В конце 1980-х годов журналист The Washington Post Люшен Перкинс и фрилансер Билл Свёрси документировали процесс перестройки в СССР и впоследствии основали в Москве фестиваль InterFoto. Этот фестиваль стал первым независимым международным событием для фотографов в России, открыв свои двери не только для фотожурналистов, но и для всех, кто интересуется искусством фотографии. Ашкенази, Перкинс и другие коллеги активно содействовали популяризации русских фотографов на мировой арене, что стало важным шагом в развитии культурного обмена и поддержкой творческих инициатив. Этот проект стал символом солидарности в профессиональном сообществе и способствовал развитию фотографического искусства в России.

Когда Джейсон подготавливал представление для комитета Фонда Юджина Смита, а русский фотограф Владимир Сёмин получал грант, это выглядело вполне естественно: Сёмин — выдающийся фотограф, а грант служит признанием его таланта. Однако без американских коллег, которые приняли российских фотографов на равных, и без таких проводников, как Ашкенази, указывавших на великих, но малоизвестных авторов за пределами России, успех Сёмина и других был бы невозможен. Важно отметить, что международное сотрудничество в области фотографии способствует распространению уникального художественного видения и культурных перспектив, что обогащает как отечественное, так и зарубежное сообщество.

Ашкенази, даже покинув Россию, продолжил свою деятельность в области культуртрегерства. Несколько лет назад он выбрал Александра Слюсарева главным фотографом своего фотографического зина Dog Food. Для американца, проживающего в Стамбуле, было настоящим достижением найти контакты владельцев архива русского мастера и осуществить эту публикацию. Без иностранных фотографов, которые запечатлевали Россию и представляли её таланты на мировой арене, фотографическая ситуация в стране была бы совершенно иной.

Ханс-Юрген Буркард

Фигура Ханса-Юргена Буркарда занимает важное место в истории фотографии, особенно в контексте России 1990-х годов. Он был одним из соруководителей московского бюро немецкого иллюстрированного журнала Stern и прославился своими снимками, которые раскрывали правду о советской системе. На рубеже 1980–1990-х годов его работы привлекли внимание к тяжелым условиям жизни, документируя реалии тюрем, психиатрических лечебниц и повседневные бесправия людей на дне общества, таких как бездомные и беспризорники. Фотографии Буркарда стали символом трагических изменений, происходивших в стране в этот период, и помогли зрителям увидеть социальные проблемы, которые долгое время оставались скрытыми.

Stern представил специальное портфолио Буркарда, который оказался на одном уровне с такими именами, как Хельмут Ньютон, Карл Лагерфельд и Синди Шерман. Публикация планировала выход книги, в которую должны были войти не только яркие цветные фотографии Ханса-Юргена, но и тексты о России от писателей поколения перестройки и эмигрантов. Однако проект не состоялся. В результате разразился скандал: выяснилось, что фотограф платил моделям за участие в съемках, а некоторые кадры были сняты с актерами, которые выступали в массовке. Этот инцидент поднимает важные вопросы о этике в фотографическом искусстве и о том, как создаются образы в современном медиа-пространстве.

В мире фотографии и журналистики под угрозу попали репутации многих, кто еще недавно поддерживал Буркарда. Скандал был замят, и хотя для профессионального сообщества рядом с именем автора осталась тёмная метка, уже опубликованные фотографии продолжают шокировать зрителей, демонстрируя ужасные реалии жизни в России в период перемен. Эти изображения вызывают сильные эмоции и побуждают к размышлениям о сложных и противоречивых аспектах современности.

Текст, который мы рассматриваем, поднимает важные вопросы о состоянии общества в период власти и экономического кризиса. В то время как в стране могли существовать проблемы, такие как бездомность и нищета, а в тюрьмах царила неразбериха, это не отменяет значимости исторических реконструкций и свидетельств очевидцев. Критики советской фотожурналистики 1930–1970-х годов ставили под сомнение достоверность их работы, и эти вопросы также актуальны для западной журналистики. Инструменты, используемые для передачи информации, могут искажать представление о реальности. Важно отметить организаторские способности Буркарда, его мастерство как режиссёра и оператора. Он является настоящим Мюнхгаузеном и человеком-оркестром в одном лице, талантливо соединяющим разные аспекты искусства и журналистики.

Уильям Брумфилд

В 1990-е годы одним из самых заметных иностранных фотографов в России, не связанных с журналистикой, стал Уильям Брумфилд. Он является историком архитектуры и своими фотографиями внес значительный вклад в популяризацию Русского Севера. Работы Брумфилда были представлены в резиденции американского посла в Москве, а также в небольших американских университетах, где в каждом из них имеется хотя бы одна галерея или даже полноценный музей. Его уникальный взгляд на архитектурные и природные ландшафты России стал важным элементом культурного обмена между странами.

Брумфилд на протяжении многих лет успешно совмещал научные исследования и фотографию, а также занимал высокую должность в Библиотеке Конгресса США. Именно ему мы обязаны мировой известностью Прокудина-Горского. Брумфилд организовал в Вашингтоне первые международные симпозиумы, посвященные архиву русского фотографа, который находился в собрании главной американской библиотеки. До прихода Брумфилда этот архив оставался без внимания на протяжении почти сорока лет.

Плёночная фотография Брумфилда в контексте современной архитектурной фотографии представляет собой уникальное явление. Хотя многие снимки могут выглядеть любительскими, с недостаточной проявкой или нерезкостью, они отражают дух той эпохи. Времена, когда Брумфилд, со своим характерным акцентом, убеждал русских проводников провести его к заброшенной церкви, были полны вызовов. Съёмка часто проходила без штатива, без должной подготовки и в сложных полевых условиях, что ограничивало возможности фотографа. Каждую фотографию приходилось делать с единственной попытки и с одного, порой единственно возможного ракурса. Отсутствие дронов и мгновенного контроля качества на экране делало каждую съёмку настоящим искусством. Брумфилд выпустил множество книг о русской архитектуре, которые были переведены на разные языки и завоевали мировую популярность. Его работы не только запечатлели уникальные архитектурные памятники, но и привнесли в мир понимание ценности культурного наследия.

Дебора Тубервилл

Иностранная съёмка в России в 1990-е годы была разнообразной и многогранной. Среди фотографов-мужчин встречались как гении, так и злодеи, а также персонажи, отражающие все аспекты театра жизни. В то же время среди женщин-фотографов можно было найти героинь, создающих невероятные сюжеты, охватывающие диапазон эмоций — от элегии до триллера. Эти уникальные истории могли развернуться только в контексте России тех лет, где социальные и политические изменения оказывали значительное влияние на искусство фотографии.

Старая коммунальная квартира в Санкт-Петербурге с окнами на живописные каналы напоминает Северную Венецию. В комнатах, где сохранился исторический паркет, балерины аккуратно перевязывают пуанты, словно на полотнах Дега. Девушки-манекенщицы, стройные и элегантные, с длинными руками и изящными шеями, напоминают лебедей или сильфид, грациозно движущихся перед камерой. Эта атмосфера создает уникальный художественный контекст, в котором переплетаются история, искусство и красота.

Дебора Тубервилл, американка из семьи, ставшей известной во время «Бостонского чаепития», занималась съемкой балета и моды в Санкт-Петербурге. Она жила в старинном дворце, который пережил эпоху уплотнений и коммунальных квартир. Стены её комнат были украшены кракелюрами и потеками, создавая атмосферу, словно специально подготовленную для её художественного выражения.

Дебора Тубервилл прибыла в Ленинград в конце советской эпохи, и моментально влюбилась в этот город. Его богемный шик очаровал её, и она провела в нём почти десять лет в самый насыщенный период развития современного искусства. Это время ознаменовалось Новой академией изящных искусств и квартирными выставками, которые напоминали призрачные балы-аллюзии на то, чего никогда не существовало. Ленинград стал для неё не только местом жительства, но и источником вдохновения, где пересекались традиции и новаторство, создавая уникальную атмосферу для творчества.

В Америке и Европе, где Тубервилл начинала свою карьеру в качестве редактора и ассистента фотографа в фешен-индустрии, она постепенно перешла к самостоятельной съемке. Соединяя работу в павильоне с экспериментами в печати, процарапыванием и дорисовкой фотографий, она создала уникальный стиль, который некоторые критики назвали «объектами испорченного совершенства». В Петербурге, обретя собственный круг поклонников и последователей, Тубервилл заняла значимую позицию, сопоставимую с влиянием выдающихся американских художниц в Венеции и Париже в начале XX века. Ее работы привлекли внимание и стали важной частью культурной сцены, способствуя развитию современного искусства в России.

Хайди Брэднер

Хайди отличалась смелостью и решимостью. Рыжие волосы, как солнечные лучи, хрупкая фигура и постоянная улыбка делали её похожей на многих девушек из американских университетов. Она стремилась доказать, что способна не только равняться на своих однокурсников-мужчин в классе журналистики, но и успешно выполнять те же профессиональные задачи, что и они. В 1990-е годы феминистки из старшего поколения, которые боролись за свои права в Индокитае, Вьетнаме и Африке, отошли на второй план. На территории бывшего СССР события развивались с невероятной интенсивностью, и Хайди была готова стать частью этой изменяющейся реальности.

Хайди Брэднер приехала заниматься фотографией, как и многие молодые люди своего времени, желая разобраться в происходящем и доказать себе свои способности. Её карьера сложилась успешно, однако интерес Хайди к фотографии и жизни в целом оказался значительно шире. Она стала одной из первых иностранных фотографов, которые, не полагаясь на поддержку журналистского руководства, рискнули отправиться в регионы, включая Крайний Север. Изначально её работы создавались для журналов путешествий, но со временем превратились в долгосрочный проект, представляющий собой великолепную чёрно-белую документальную историю, выходящую за рамки традиционного журнального формата.

В начале 2000-х годов совокупность различных факторов, включая политические и экономические изменения, а также исчезновение бумажных мегажурналов, не способствовала появлению книги Брэднера о Крайнем Севере. Эта книга могла бы стать настоящим шедевром, полным ярких описаний и уникальных впечатлений о жизни в этом суровом, но невероятно красивом регионе.

Хайди Холлинджер

Это последняя история из моего ряда. Она о девушке по имени Хайди Холлинджер, которая приехала в Россию с намерением преподавать английский язык и изучать политологию, но в итоге стала известной фотографом и селебрити. Хайди создала множество «непарадных» портретов русских политиков и бизнесменов 1990-х годов, что принесло ей популярность и признание в мире искусства.

Павел Антонов, московский IT-фотограф 1990-х годов, стал наставником Хайди. Благодаря её окружению он приобрёл репутацию мировой знаменитости среди московских клиентов и зрителей. Его уникальный стиль и профессионализм привлекли внимание, в том числе и зарубежных ассистенток, что только укрепило его статус в сфере фотографии.

После отъезда Хайди этот выдающийся творческий союз, который привлекал внимание публики, прекратил свое существование. Эксперимент, связанный с близким взаимодействием зарубежной и русской фотографии 1990-х годов, оказался недолговечным.

Читать также:

Культура в цвете: советские семейные слайды

Советские семейные слайды представляют собой уникальное явление в истории визуальной культуры. Эти фотографии, сделанные в период с 1950-х до 1980-х годов, запечатлели не только повседневную жизнь, но и важные моменты семейного счастья. Цветные слайды стали доступными благодаря развитию фототехники, и многие семьи начали создавать свои визуальные архивы, сохраняя воспоминания о праздниках, поездках и событиях.

Эти слайды отражают эстетику и ценности советского общества, демонстрируя, как люди проводили свободное время, какие традиции были важны и какие места посещали. В отличие от черно-белой фотографии, цветные слайды передают яркость и насыщенность жизни, позволяя взглянуть на прошлое через призму эмоций и ощущений.

Советские семейные слайды стали не только средством хранения воспоминаний, но и предметом культурной ценности. Они представляют интерес для историков, социологов и исследователей, стремящихся понять быт и культуру советского народа. Коллекционирование и восстановление таких слайдов сейчас становится всё более популярным, так как они помогают сохранить историческую память и передать её будущим поколениям.

Таким образом, советские семейные слайды – это не просто фотографии, это истинное наследие, которое продолжает вдохновлять и привлекать внимание любителей истории и визуального искусства.